Раненый приподнял голову и открыл глаза. Лицо было незнакомо, но взгляд этих глаз показался знакомым. Может быть, они когда-то и встречались. И вдруг человек позвал:

– Джабраил… Помоги мне…

Но усилие, затраченное для произнесения нескольких слов, отняло слишком много сил. И голова раненого бессильно откинулась.

Он встал перед раненым на колени, подложил под затылок свою большую ладонь и приподнял бессильно запрокинутую голову. Глаза опять открылись.

– Меня ловят. Джабраил, помоги мне спрятаться…

– Ты знаешь меня? – спросил Уматгиреев.

– Помню тебя… Я у Иорданца служил…

Как бы ни проклинали современные представители власти Хаттаба, у самого Джабраила об Иорданце остались только хорошие воспоминания. Да и не только в этом было дело. Если человек просит о помощи, ему нельзя отказать, даже если этот человек – враг. А этот… Этот раненный, обессиленный человек не был врагом Уматгирееву. И сразу вспомнилось, что жена его по профессии хирургическая медсестра. Она одна сможет помочь этому мужчине. Жена дома. Значит, надо нести раненого домой. Джабраил уже приноравливался, как бы поудобнее взять этого человека, чтобы не причинить ему боль, но тут за спиной послышался голос:

– Стоять! Не шевелись. Стреляю при первом резком движении.

Джабраил встал, поднял руки, но не высоко, примерно так, как поднимал их, принимая в бою стойку, и только после этого неспешно обернулся.

К ним подходили трое «кадыровцев». Автомат первого смотрел прямо в грудь Уматгирееву.

Этот первый, видимо, и был главным.

– Кто такой? Что ты тут делаешь? – Взгляд «кадыровца» перебегал с Джабраила на раненого и обратно. – С ним встречался?

– Я пробежку совершал. Я каждое утро здесь бегаю, – сказал Джабраил. – Слышу, стонет. Только вот подошел…

– Местный, что ли?

– Местный. Учитель физкультуры в школе.

Раненый снова застонал. Глаза его были открыты, но, кажется, он был без сознания.

– Опять стонет…

– Отстонал он уже свое. Я ему говорил, что от меня не уйти. Не поверил. Здесь и подохнет.

Второй «кадыровец» резко и зло стащил с плеча раненого лямку рюкзака. Заглянул внутрь.

– Здесь больше миллиона будет…

– В баксах? – спросил третий.

– Не в рублях же…

– Машину себе новую куплю, – сказал главный. – Давно сменить хочу…

Ствол автомата ушел от груди Джабраила и повернулся в сторону головы раненого.

– А этот… – второй кивнул в сторону Уматгиреева. – Свидетель…

– Нет человека – нет свидетеля…

Джабраил понял, что говорят о нем. И без проблем догадался, что первая очередь достанется раненому, а вторая ему. Но он стоял в боксерской стойке, и ствол автомата не смотрел ему в грудь. Руки автоматически выдали классическую «двойку» [12] . Сразу скачок через раненого и еще два удара – боковой и апперкот [13] . И все закончилось. Все три противника лежали без движения. Но Джабраил хорошо помнил, что представился им учителем физкультуры. Теперь найти его нетрудно. Это заставило его поднять автомат и дать три коротких очереди. И только потом склониться над раненым.

– Где они? – Раненый пришел в себя.

– Их больше нет. Как зовут?

– Гайрбек.

– Их больше нет, Гайрбек. Я убил их. А сейчас отнесу тебя к себе домой. Моя жена тебе поможет.

– Она врач?

– Она хирургическая медсестра.

– Мой рюкзак. Там деньги. Это не мои деньги. Мне передать надо.

– Да. Они за рюкзаком и охотились, – почти равнодушно сказал Уматгиреев. – Уже почти делить начали. Хорошо, что на него отвлеклись. Я успел кулаками поработать.

Он забросил лямку рюкзака себе за плечо и взял Гайрбека на руки. Тело раненого оказалось очень легким.

– Пойдем через лесок и огороды, чтобы никто не видел. Соседи заметят, ничего. У меня хорошие соседи. Не предатели…

Жовсари, жена Джабраила, увидев на крыльце раненого на руках мужа, даже вопросов задавать не стала. Открыла дверь.

– Неси в комнату…

Сама торопливо зашла следом, обогнала, постелила на диван сначала клеенку со стола, а поверх нее одеяло и простыню, чтобы кровь не просачивалась в обшивку дивана.

– Укладывай…

И тут же, сообразив, бегом притащила из соседней комнаты маленькую подушку. И только тогда, когда муж уложил Гайрбека на диван, Жовсари спросила:

– Это кто?

– Его зовут Гайрбек. Раненного в лесу нашел. Просил помощи. Он меня знает по имени. Я его не помню. Говорит, служил у Хаттаба в одно время со мной.

Ей не нужно было объяснять, что муж не мог поступить иначе. Хотя про убитых кадыровцев он ничего ей и не говорил.

– Принеси мою медицинскую сумку…

Она уже взяла с подоконника оказавшиеся там ножницы и разрезала одежду на Гайрбеке. Не всю, конечно, а только в местах, где были ранения. Посмотрела внимательно, покачала головой. Джабраил вернулся с медицинской сумкой жены.

– Тяжелый он?

– Ерунда. Ранения сквозные. В плечо – вообще касательное. Рваная рана. Кости не задеты. А мягкие ткани зарастут. Крови много потерял, это плохо. Сейчас раны зашью и дам ему снотворное. Пусть спит. Такие раны лучше всего во сне затягиваются. Поверни его на правый бок.

Джабраил перевернул и придерживал. Жовсари сначала поставила раненому два укола, и он почти отключился. После этого профессиональными ловкими движениями Жовсари обработала раны по окружности йодом. Джабраил только в этот момент заметил на боку вторую рану, но сразу понял, что это выходное отверстие пули. Спереди вошла, сзади вышла. Или наоборот. Он в ранах тогда соображал мало. Жовсари стала зашивать.

– Придерживай рану, сдави ее пальцами. Что это у тебя? Сними…

– Его рюкзак.

Джабраил сбросил рюкзак с плеча. Стал помогать жене, приближая один конец раны к другому, чтобы полукруглая игла с хирургической нитью смогла захватить оба края. На зашитую рану Жовсари наложила стерильный тампон и приклеила его пластырем.

– Теперь – плечо. Здесь трудно зашивать. Рваная рана. Но я попробую…

Вся обработка ранений заняла немного времени. После этого Джабраил уложил раненого на спину. У Гайрбека были мутные и ничего не видящие глаза. Но все же мозг, наверное, не совсем отключился, и он прошептал:

– Джабраил… Рюкзак… Спрячь…

– Не волнуйся. Я спрячу. Все будет в сохранности.

– Иорданец говорил, ты – человек чести. Спрячь.

Жовсари еще один шприц приготовила.

– Сейчас снотворное дам. Вы будете долго спать. А раны ваши начнут затягиваться. И не волнуйтесь. Джабраил вас не выдаст.

Гайрбек кивнул и закрыл глаза. И уснул, кажется, сразу. Видимо, доза снотворного была лошадиная, а возможно, он сам обессилел.

За дверью стояла мать. Джабраил приветливо кивнул ей.

– Хотела зайти. Думала, помощь понадобится. Да вы сами справились. Идите. Я посижу с ним. Тебе, сынок, уже в школу пора собираться.

– С ним сейчас сидеть не надо, – объяснила Жовсари. – Он до вечера не проснется. А вечером еще один укол сделаю, чтобы ночь спокойно спал.

День прошел как обычно. И на уроках Джабраил вел себя спокойно, словно ничего и не произошло. Но мысленно рвался домой. Он понимал, в какое опасное дело ввязался. И понимал, что трех «кадыровцев» наверняка будут искать. Но думал он о безопасности семьи – жены, детей, матери, о безопасности беспомощного сейчас раненого и совершенно не думал о том, что может случиться с ним, если что-то всплывет и прояснится.

Дома дети, уже подготовленные матерью и бабушкой, вели себя непривычно тихо, не бегали, не шумели. И только изредка заглядывали в комнату, где лежал Гайрбек. Приоткрывали дверь и заглядывали, но порог не переступали. Так Муминат, старшая дочь, и принесла родителям весть, вбежав на кухню.

– Он проснулся. Я заглянула, он лежит с открытыми глазами, на меня смотрит. И подмигнул.

– Если подмигнул, значит, ты ему понравилась, – сказал Джабраил. – Зайду к нему…